В XVII веке образованные люди в Центральной Европе еще могли общаться друг с другом на латыни. Но к середине XIX века самым удобным для путешественников стал немецкий, на котором говорили Габсбурги, правившие венграми, чехами и другими народами. Прошло чуть больше столетия, и господствующим языком стал русский.
В XXI веке новый язык региона идет от образовательной системы вверх, а от деловой и политической элиты вниз. Это будет английский язык, который изучают три четверти школьников от Балтики до Балкан.
Многие страны Центральной Европы уже вступили или собираются вступить в Европейский союз, и это укрепляет господство английского языка как языка ЕС в целом. В Центральной Европе, как и в большей части мира, знание английского стало базовым навыком современной жизни, сравнимым с умением водить машину и пользоваться компьютером.
Что произошло с другими языками? Большинство жителей Центральной Европы отвергли русский так же категорично, как и коммунистическую идеологию, которую когда-то озвучивали на этом языке. Русский остается вторым самым изучаемым языком в странах Балтии, где имеются значительные русскоязычные меньшинства, в которых процветает русскоязычная культура. Но в Польше и Словакии он опустился на третье место, а в Венгрии и Чехии изучается в школах крайне редко. Русский по-прежнему остается общим языком старшего поколения жителей Центральной Европы, учившихся в школе в советские времена, в том числе, как это ни парадоксально, политиков, приложивших руку к искоренению коммунизма. После их появления в Европарламенте в коридорах и буфетах зазвучали разговоры на русском языке.
Гораздо больше удивляет сдержанное отношение жителей Центральной Европы к немецкому языку. Даже в коммунистические времена он изучался не менее широко, чем английский, так как был языком "братской" ГДР. Но только в Чехии, Венгрии и Словакии количество школьников, изучающих немецкий, приближается к числу тех, кто изучает английский, и нигде ему не отдают предпочтения.
Немецкий зачах отчасти из-за того, что Германии было неловко пропагандировать свой язык и культуру в регионе, опустошенном войной. Такая застенчивость не свойственна Франции. Ее культурная дипломатия в регионе энергична и щедра. Столицы региона украшают французские культурные центры: последний открылся в октябре в столице Латвии Риге. Но восхищение французской культурой не перерастает в распространенность изучения языка. Только в Румынии, где местный язык имеет латинское происхождение, он превосходит английский по популярности.
Распространение английского стимулировал спрос со стороны иностранных инвесторов. Первыми на восток двинулись крупные европейские компании, которые пользуются английским как международным рабочим языком, вне зависимости от того, где находится главный офис. Крупнейший прямой иностранный инвестор в Центральной Европе за последнее десятилетие, немецкая компания Siemens AG, сделала английский своим "корпоративным языком" в 1998 году. "Немецкие компании очень прагматичны", – подтверждает Бернхард Вельшке, глава отдела европейской политики Федерации немецкой промышленности. По его словам, они понимают ценность единого языка в бизнесе, даже если это не их родной язык.
Единственным немецким сектором, стремящимся к различиям, является индустрия развлечений, экспорт которой ограничивает предпочтение, отдаваемое англоязычной продукции. В Германии ежегодно продается около 200 млн музыкальных CD, но самый успешный международный проект, группа Rammstein, работающая в жанре heavy-metal, за свою десятилетнюю историю продала за пределами Германии только 6 млн CD. "Мы отстаем", – сокрушается Бьорн Акстинат, директор промышленной ассоциации Управление музыкального экспорта Германии. Он считает Центральную Европу рынком, где возможен рост немецкой культуры, если правительство будет активнее заниматься культурной дипломатией. По-немецки поют не только немецкие группы, говорит Акстинат, напоминая о польской группе Ich Troje, выступавшей в прошлом году на "Евровидении".
Распространение английского не обязательно ослабит споры о национальных языках внутри стран или между ними, которые идут на Балканах и в странах Балтии. Обычно эти споры связаны с борьбой за политическую власть между различными сообществами, а не с языком, как таковым. Но они могут отразиться на институциях Европейского союза и даже на европейской интеграции. ЕС признает официальные языки всех стран и переводит свои основные документы на все 20 языков. Однако чиновники и комитеты в структурах ЕС пользуются тремя рабочими языками: английским, французским и немецким. Французский давно борется с английским за "место под солнцем", а немецкий сильно отстает. Вступление новых стран, предпочитающих английский, грозит вытеснить французский язык и уравнять его с немецким.
Распространение английского языка в структурах ЕС будет означать его распространение в министерствах стран-членов, где чиновники тратят все больше времени на работу с проблемами, касающимися ЕС. Жан-Франсуа Деньо из Французской академии заявил газете Le Figaro, что английский язык завоевал даже казначейский отдел министра финансов Франции, являющийся "сердцем, бастионом, оплотом французского государства". Сегодня он выпускает проекты новых инструкций на английском языке, "потому что в Брюсселе их будут обсуждать по-английски".
Встает вопрос о том, ускорит ли распространение английского, как первого или второго языка, политическую интеграцию ЕС. Оно уменьшит языковой барьер, затрудняющий европейские политические дебаты. Оно откроет путь к формированию европейского общественного мнения, политике общеевропейского значения. Но империи, подобные СССР, имели единый язык и все же распались. Язык может улучшить работу хорошей политической системы, но плохую он не спасет.
