Рассуждения об угрозе «цветной» революции в России за короткое время стали расхожими. Разумеется, помогают этому протестная активность, вызванная монетизацией льгот, оранжевые шарфы и палатки на улицах Петербурга и Башкирии и объявившаяся в наших пределах «Пора». С другой стороны, в официозных выступлениях неоднократно говорилось, что в России «бархатная» революция невозможна – и реалии другие, и авторитет Путина неколебимо высок, и власть энергична, и нефти хоть залейся. Да и вообще свою «бархатную» революцию мы пережили в 1991 году. Хотелось бы надеяться! Однако, когда анализируешь закономерности событий в соседних странах, оптимизма убавляется.
БывшиеЧто одинаково характерно для всех революций последних полутора лет? Прежде всего усталость людей от власти. Моральная изношенность режимов. Девальвация слов. Старые лица. И нельзя сказать, что с этими лицами не связано ничего хорошего. Вспомним: Ардзинба – национальный герой, восстановивший абхазскую независимость, Шеварднадзе прекратил гражданскую войну и вывел на арену молодое поколение политиков, Кучма обеспечил беспрецедентный экономический рост, Акаев – создатель киргизской государственности и наиболее демократичного режима в Средней Азии.
Здесь стоит вспомнить и наш отечественный пример. Поддержка, которой пользовался Ельцин во времена его противоборства с Горбачевым, была беспримерна. Однако всего несколько лет спустя доверие к нему упало до жалкого уровня, а выборы 1996 года оказались точно не более честными, чем последние выборы на Украине или в Грузии, – других бы Ельцин не выиграл. Дальше – хуже, заслуги перед демократией не спасают, и обеспокоенная Семья отправляет президента на отдых, обеспечивая тем самым всплеск доверия к власти.
Передача или захват власти?Есть ли принципиальное различие между угасанием ельцинского режима и аналогичными процессами в Киргизии, Грузии и на Украине? Не думаю. Во всех случаях мы имеем дело с неудачными реформами, когда переход к рынку и демократии ознаменовался несправедливой приватизацией и образованием кланов, подчинивших себе власть. Эгоизм правящих групп, тесно связанных с крупными собственниками, семейно-клановый бизнес, высокомерное отношение к интеллектуальным элитам привели к тотальному отчуждению власти от граждан. Надежды не реализовались, народ почувствовал себя обманутым. Причем обман становился все более наглым. В отличие от Украины или Грузии в России не оказалось ни одного сильного политика, способного бросить вызов Ельцину. В России не нашлось и объединяющей идеи, способной воодушевить людей на массовый протест. Зато в России оказались более дальновидные (и более влиятельные) советники, уговорившие Ельцина передать скипетр.
На Украине ситуация оказалась гораздо более благоприятной для властной элиты. Ющенко, вполне вменяемый политик, сохранявший лояльность «папе», мог бы получить власть из рук Кучмы и обеспечить договорный порядок и безопасность уходящему президенту. Однако Кучме нужны были гарантии полные и возможности необыкновенные. Он не собирался уходить из власти и строил хитроумные схемы, для того чтобы, уйдя, остаться. Ради этого он сталкивал лбами своих сторонников и устранял из государственных структур тех, кто становился – пусть даже призрачным – соперником. И он упустил свой шанс, одновременно толкнув Украину к революции, которую не мог предотвратить, поскольку единственный инструмент, которым он профессионально владел – интрига, – работает в кабинетах, но бессильна на площади.
В Грузии у Шеварднадзе также был свой шанс. Жвания был, может быть, слишком честолюбивым наперсником, отчего и потерял безраздельное доверие своего политического наставника. В то же время он был вполне подходящей фигурой для передачи власти, человеком, способным на компромиссы, чтившим договоренности. Попытавшись засидеться у власти, Шеварднадзе был выброшен на улицу Михаилом Саакашвили, опиравшимся на раздражение улицы. Ни к чему хорошему упрямство Седого Лиса не привело ни его самого, ни его страну.
Но если Жвания в свое время лишился всего-навсего поста спикера, а Ющенко был отправлен в отставку, то Феликс Кулов, экс-вице-президент Киргизии, оказался за решеткой, что не помешало ему, однако, стать одним из вождей восстания, которое он сам и усмирил довольно сильной рукой. Лишь в Абхазии долготерпение Багапша и его согласие на компромисс с Хаджимбой, за которым стояла Москва, предотвратили революцию, грозившую стать более страшной, чем то, что мы наблюдали в Киргизии.
Первый таймСегодня уже ясно, что череда революций воодушевила российскую оппозицию – как это часто бывает в истории. А плотная вовлеченность в избирательные кампании Абхазии и Украины кремлевских технологов и поражение в этих кампаниях вызвали ощущение у противников режима, что всесильному Путину может быть брошен вызов. В сущности, российские предприниматели, финансировавшие Ющенко, и политики, поддержавшие его, воспринимали украинские выборы как первое поле сражения с действующей российской властью, и уверенность в собственных силах посетила многих из них. Теперь мы уже имеем дело не со стихийным протестом, даже не с эмоциональным всплеском, вызванным победой революций, но с рациональным планированием, подготовкой революции собственной. Но возможна ли она и справедливы ли соображения тех, кто проводит аналогию между «революцией оранжевой» и революцией 1991 года, ушедшей в далекое прошлое? Давайте посмотрим.
Благие намерения и несбывшиеся надеждыДа, Ельцин ушел, а пришедший на смену ему восстановитель государственности и патриот Путин продемонстрировал энергию молодости в противовес старческому безразличию. В его правление нефтяной дождь помог улучшить социальную обстановку в стране. Он «равноудалил» ненавидимых народом олигархов от власти, вызвав одобрение большинства граждан. И даже начал борьбу с «оборотнями», вняв народной мечте о расправе с обнаглевшими «ментами». Но долго ли продолжалась эйфория надежды? Может быть – как думают те, кто взирает на рейтинги, – она длится и сейчас? Увы, нет. Разве «равноудаленный» Абрамович не демонстрирует успехи их «Челси», купленной на наши деньги? Разве «равноудаленный» Потанин не развлекается в Куршавеле, рассуждая о принадлежности к мировой элите? Разве не воспринимается народом распродажа ЮКОСа как передел собственности в пользу молодых и голодных волков? И разве кто-то знает, чем закончились дела «оборотней в погонах»? А события в Благовещенске разве привели к уменьшению беспредела людей в погонах?
Все тот же олигархический режим, при котором «либеральные реформаторы» экспериментируют с народным долготерпением. Все тот же разгул корыстолюбивого чиновничества и то же пренебрежение интеллектуальными элитами, которые болезненно переживают свою маргинальность. Продолжается разрушение отечественных науки и образования, недопустимо медленно идет развитие малого бизнеса. А первоначальные внешнеполитические успехи обратились в прах. Когда президент ломал феодально-региональные элиты, перекраивая Совет Федерации, разве простые граждане думали, что этот же президент будет поддерживать Илюмжинова и Рахимова, Дарькина и Говорина? Россия еще больше страна регионов, чем Грузия или Украина. И недовольство в регионах может стать детонатором для неуправляемых процессов во всем государстве.
Метаморфозы в регионахНедавно президент переназначил Шаймиева на четвертый срок. Разумеется, это подается как забота о стабильности – Шаймиеву альтернативы нет. Но так ли это на самом деле? Тот Шаймиев, который воспринимался как борец за государственный суверенитет Татарстана, остался в прошлом. Нынешний, сломленный Шаймиев получил ярлык на княжение из рук Москвы, как некогда московские князья получали свои ярлыки из татарских рук. Из героя он превратился в покорного подданного. Оценка его в глазах многих жителей Татарстана будет теперь такой же, как оценка Ельцина и Шеварднадзе, Кучмы и Акаева. И как же он выглядит? Властитель, который правит бесконечно. Который вытолкнул из власти слишком многих энергичных людей. Который обеспечил семье неплохой бизнес. Но то, что он сделал для простых людей, так же легко будет предано забвению, как и экономические успехи режима Кучмы. А правление Минтимера Шариповича будет все длиться и длиться. И это касается одного из лучших региональных лидеров России.
А теперь посмотрим на Кавказ. Всеобщее неприятие Зязикова в Ингушетии ставит эту республику на грань катастрофы, но Москва упрямо не хочет уступать, полагая, что уступка вызовет эффект домино. Я глубоко уважаю Александра Дзасохова, буквально принесшего дух мира в Северную Осетию. Но события в Беслане должны были закончиться покаянием и уходом в отставку – независимо от степени личной вины. Но Москва не соглашается на это. Убийство молодых людей родственником президента Карачаево-Черкесии Мустафы Батдыева – не повод ли для немедленной отставки? Но Москва против, боится цепной реакции народного протеста. Президент Путин демонстрирует твердость и нежелание идти на уступки под давлением. Тем самым он увеличивает собственное бремя, и выдержит ли он, когда рано или поздно в одном из регионов не удастся предотвратить тектонический взрыв и цунами протеста покатится из региона в регион? А ведь доверие к власти уже не так безусловно и в силовых структурах, армейские офицеры не жалеют крепких слов не только для своего министра.
На кого опереться в случае чрезвычайных событий?К сожалению, об этом надо думать. Потому что до революции не так и далеко. Если мы посмотрим на отношение населения к институтам власти, то увидим страшную картину. Наши граждане ни в грош не ставят парламент, не верят судам, ненавидят милицию. Авторитетом не пользуется никто, кроме президента. Но если – не дай бог – с президентом что-то случится? Или обрушится его рейтинг? Да и, наконец, если во властной элите не окажется яркой фигуры – как не видно ее сейчас, – то процедура передачи власти в стандартной ситуации 2008 года может привести к нетривиальным результатам. Даже если Путин сохранит значительную часть поддержки, не факт, что он сможет «передать» свое доверие предполагаемому преемнику. Ведь не удалось это все еще почитаемому в Абхазии Ардзинбе, да и Путин, самый популярный политик на Украине, не смог помочь Януковичу получить власть. Если пытаться предотвратить нежелательный исход смены власти так грубо, как это делается сейчас на каждом шагу, взрыв хотя бы в одной из точек напряжения практически неизбежен. Тогда власти уцепиться будет не за что.
УлицаСегодня многие либералы не прочь поиграть с уличной стихией. Однако в случае потрясений общество неизбежно сползает туда, куда движется оно в спокойный период. А движемся мы сегодня к обострению социальной напряженности, к росту ксенофобии и изоляционизма, к жажде твердой руки и решительных действий. Словом, если наша «оранжевая революция» состоится, она будет иметь отчетливо коричневый оттенок. А может, кто-то именно этого и ждет?
И все же сегодня есть еще достаточно возможностей избежать катастрофы. Для этого необходимы модернизация политической системы, возрождение политического диалога, создание множества лифтов для вовлечения новых людей в структуры власти, одним словом – преодоление отчуждения между обществом и властью на базе демократических ценностей.
Об авторе: Вячеслав Владимирович Игрунов - директор Международного института гуманитарно-политических исследований.
