Безвозвратный долг
Ирак должен России, по различным оценкам, от 7 до 8 млрд. долларов. Вместе с процентами эта сумма доходит до 11 млрд. Ожидание войны взвинтило цены на нефть
Но вряд ли России удастся получить этот долг. Правительство Саддама Хусейна его признавало, но говорило о невозможности возврата в условиях режима санкций.
Каким бы ни было новое иракское правительство, оно постарается реструктурировать его или даже аннулировать, в чем найдет поддержку международных финансовых институтов. В любом случае, ему будет не до отдачи долгов «старого режима».
У Москвы не было шансов получить эти деньги в условиях санкций, а сами санкции российской дипломатии так снять и не удалось.
Макроэкономика и цены на нефть
Война, и ее ожидание, взвинтили цены на нефть, позволив существенно увеличить финансовый резерв, но нанеся по России макроэкономический удар.
При цене нефти, превышающей 30 долларов за баррель, поток валюты в страну столь велик, что курс доллара падает, и это бьет по российским компаниям, вынужденным уступать позиции импорту. Даже при цене от 25 до 30 долларов, инфляция опережает снижение курса рубля, что делает импортирование более выгодным, чем производство.
А средства, дополнительно полученные бюджетом, министерство финансов потратить не может - это подстегнуло бы инфляцию, что привело бы к серьезным проблемам при падении цен на нефть. Но вряд ли высокие цены продержатся долго, как и маловероятно резкое их снижение.
Прямые потери
Российские компании понесли в результате войны прямые потери от разрушенного и «зависшего» в сирийских портах оборудования, от непроплаченных, но уже выполняемых заказов Ирака. В Ираке находится буровое и прочее оборудование компаний «Машиноэкспорт», «Зарубежнефть» и других на сумму чуть больше 50 млн. долларов. В Ирак поставлялись автозапчасти и прочее оборудование
Прямые потери «Татнефти», одной из нефтяных компаний, работающих в Ираке, составляют, по признанию ее самой, лишь 2 млн. долларов. Часть оборудования компаний может быть уничтожена, и вряд ли они получат страховые компенсации - война считается типичным форс-мажором. Однако у россиян есть шанс получить компенсацию в том случае, если ООН признает действия США агрессией.
Большие поставки
Кроме того, многие российские компании, когда американские войска и их союзники высаживались у границ Ирака, продолжали поставки оборудования и материалов в рамках программы «Нефть в обмен на продовольствие», участие в которой россиян составляло несколько сот миллионов долларов в год.
Из России в Ирак шли лес, стройматериалы, оборудование для электростанций, автомобили. Ирак был одним из самых крупных экспортных рынков российского авторопрома. В Ираке после войны автопрому России придется трудно
Только КамАЗ поставил в Ирак в минувшем году 2500 грузовиков. Шансов на то, что российская автомобильная промышленность выдержит конкуренцию в послевоенном Ираке, немного.
Утраченные иллюзии
В самом плохом положении окажутся российские нефтяные компании, которые рассчитывали на контракты в Ираке в случае снятия санкций. Общая сумма этих контрактов по различным оценкам составляет от 4 до 8 млрд. долларов. «Зарубежнефть», работающая в Ираке уже 35 лет, не только добывала львиную долю иракской нефти в рамках санкций, но и надеялась на разработку месторождения «Западная Курна».
«Мы наверняка потеряли месторождения Умар, Маджнун и КСП-6 возле Западной Курны, потому, что окончательные соглашения так и не были подписаны», - сожалеет Николай Токарев, глава компании «Зарубежнефть».
Подобных недоподписанных контрактов у российских компаний в Ираке достаточно много и их судьба весьма проблематична. Впрочем, большинство из них могли быть реализованы лишь в случае снятия санкций, что при сохранении режима Саддама Хусейна казалось маловероятным. Как сказал глава компании «ЮКОС» Михаил Ходорковский, «с началом войны мы ничего не теряем, так в Ираке у нас ничего не было, кроме надежд».
Кто выиграет?
Как ни странно, у многих российских компаний есть большие шансы продолжить работу в Ираке после войны - там уже есть их проекты и оборудование, опыт специалистов и знание местности.
Российские нефтяники проводили геологоразведку месторождений, поставляли оборудование и имеют опыт работы. Скорее всего, основными игроками на иракском нефтяном рынке будут международные консорциумы, которые вряд ли обойдутся без россиян. Российским компаниям будет проще находить средства для нефтяных работ в Ираке - риски ведения долгосрочного бизнеса в Ираке останутся высокими, что будет вести к высокой стоимости привлечения средств.
Но разница для российских компаний будет меньше, чем для американских или британских - инвестиционные риски в России пока гораздо выше, чем на Западе. Так что относительная стоимость привлечения средств окажется ниже.
Кроме того, многие объекты в Ираке строились по российким проектам и с российским оборудованием и вряд ли, скажем, компания «Силовые машины», поставлявшая оборудование для электростанций, лишится иракского рыка.
Благоприятным может оказаться ситуация для российского сельского хозяйства: Ближний Восток - один из самых крупных экспортных рынков российского зерна, а с окончанием войны фрахт и страхование судов могут существенно снизится. В первоначальный период восстановления Ирака на хорошие контракты могут рассчитывать российские перевозчики.
У компании «Волга-Днепр», специализирующаяся на доставке негабаритных грузов, уже и так 38% оборота обеспечивают заказы ООН. Глава компании рассчитывает, что лишь на начальном этапе восстановления «иракский» оборот компании составит 50 млн. долларов.
Борьба впереди
Так что война имеет для российского бизнеса и экономики и положительные и отрицательные стороны. Сводить баланс пока рано. Единственное, что понятно, так это то, что в Ираке российским компаниям придется конкурировать с более мощными и опытными соперниками, чем это было во времена санкций и государственной дружбы с Багдадом. Многие российские проекты в Ираке могли быть прибыльными лишь в условиях санкций и неучастия мощных конкурентов из США и Британии. В новых условиях успех, скорее всего будет на стороне российских фирм с прозрачными финансами, хорошей международной репутацией и не слишком большой близостью как к правительству самой России, так и к режиму Саддама Хусейна.
